Сегодня, 17 марта, день рождения великого танцовщика ХХ столетия Рудольфа Нуреева.

Когда в январе 1993 года пришла весть о кончине Рудольфа Нуреева, мы поняли в растерянности, что практически ничего не знаем о нем. Не только фактов биографии, но самих масштабов таланта и славы. Долгие годы его имя нельзя было произносить вслух. Мы жадно проглатывали начавшую поступать в Россию информацию и за считанные недели узнали о Нурееве больше, чем за всю его жизнь. Нас охватило чувство гордости: талант артиста взошел на нашей земле, взрастившей Аксакова, Нестерова, ставшей творческой колыбелью Шаляпина.

Все балетные впечатления мальчика Рудика Нуреева связаны с Уфой. В 7 лет он увидел балет «Журавлиная песнь» с великолепной балериной Зайтуной Насретдиновой. Именно эта балерина пробудила в душе Рудика Нуреева страстное желание сделать танец делом своей жизни. Оно укрепилось, когда в 10 лет старшая сестра Роза привела его в балетный кружок в Доме учителя к Анне Ивановне Удальцовой, потом во Дворце пионеров, где занятия вела Елена Константиновна Войтович. А в 15 лет Рудольф пришел в балетную студию при театре. И здесь было у кого учиться – Халяф Сафиуллин, Фарит Юсупов, Фаузи Саттаров. В 1955 году Рудольф Нуреев обратил на себя внимание во время Декады башкирского искусства в Москве. В том самом балете «Журавлиная песнь», поразившем его детское воображение, он исполнил небольшую сольную партию в сцене сабантуя – танец джигита с шестом. Рудольфу предложили продолжить учебу в хореографическом училище, и он, уже семнадцатилетний юноша, уехал в город своей мечты – Ленинград. Талантливый педагог Александр Иванович Пушкин отшлифовал то, что было заложено природой и получено в Уфе. Три года на Кировской сцене завершили дело, и на Западе оказался уже зрелый танцовщик.

Мы отказались от запоздалого покаяния и стараемся больше думать о том, как достойно нести память о великом земляке. Одно из свидетельств тому – фестиваль балетного искусства имени Рудольфа Нуреева, который проводится в Уфе с 1993 года, стал международным и привлекает балетных звезд не только российской, но и мировой сцены. 

Как жаль, что железный занавес 60-70-х годов не дал нам возможности увидеть живой танец Рудольфа! До нас доходили сквозь цензурные препоны только восторженные отзывы о его триумфальных выступлениях, после которых овации продолжались по 30-40 минут. Нуреев совершил революцию в мужском классическом танце, обогатив его движениями, которые раньше не исполнялись. Техника его потрясала, темперамент и артистизм очаровывали и брали в плен.

В 1989 году Нуреев приезжал в Ленинград и выступил на сцене Кировского, ныне Мариинского, театра в очень любимом им балете «Сильфида». Он был уже в возрасте (51 год для танцовщика – это много). Техника, конечно, была уже не столь блестящей. К тому же болезнь давала о себе знать. Но Мариинка была переполнена, выступление Нуреева было сенсацией. Ему устроили бурные овации. Наверное, не за конкретное выступление, а вообще за все неузнанное и неувиденное. 

Какое-то время назад мне довелось побывать в музее ЛХУ, Санкт-Петербургской академии русского балета имени Вагановой. Там есть уголок Нуреева. Много интересного. Но меня поразила небольшая статуэтка – Нуреев после репетиции, в шерстянках, с полотенцем в руках… Лицо усталое, но вдохновенное… И рядом стихи. Имя автора ни о чем не говорит. Но эти стихи запомнились, потому что они, на мой взгляд, выражают и неоднозначную суть балетного искусства, и нуреевской судьбы, и несут некий философский символ всего людского бытия. 

Одета туманом туники,

Парит в арабеске душа,

И, чуть окрыленьем шурша,

Являет нездешние лики.

О чем несказанною речью

Со мной разговор поведет?

О чем этих линий полет?

Неужто он тоже не вечен,

Исчезнет внезапно из виду,

Как только что чудом возник?

И все бытие – только миг,

Не больше, чем танец Сильфиды…