Заслуженный артист Республики Башкортостан Александр Леонидович Алексеев – генеральный директор и музыкальный руководитель Башкирского государственного академического театра оперы и балета. Молодой инициативный начальник искренно ответил на вопросы «Культуры».

– Генеральный директор одного из ведущих театров России и его же музыкальный руководитель. Нелегкое совместительство?

– Самое сложное, что в сутках всего 24 часа. Цеха работают до 18 часов, творческие коллективы – до 22, я же в театре до позднего вечера, и остается совсем мало времени для подготовки к следующему дню. Все приходится делать очень быстро: репетировать, проводить оперативки, общаться с сотрудниками, – в этом вторая трудность.

– Как у востребованного музыканта и педагога возникло желание возглавить театр оперы и балета – хозяйство непростое и хлопотное?

– Все свершилось по иронии судьбы. Так получилось, что в детстве и даже в юности я не любил ни оперу, ни балет.

– Вот это признание!

– С драматической сценой складывалась другая история – с одиннадцати лет занимался в театральной студии, и жила во мне мечта стать актером или пойти по режиссерской стезе. Хотел окончить одиннадцать классов, чтобы потом смело покорять театральные училища и подмостки нашей необъятной Родины. Родители рассчитывали на другое и сказали: «Извини, сначала – профессия, а потом пробуй себя, где хочешь». Так появилось в моей жизни музыкальное отделение педагогического колледжа, и это образование – тоже ирония судьбы, потому что все завертелось в другую сторону. Каждый преподаватель тянул меня в своем направлении: педагог по вокалу видел во мне певческое будущее, педагог по дирижированию считал, что надо посвятить себя хоровому дирижированию, педагог по специнструменту пыталась сделать из меня пианиста. А я все-таки на пятом курсе колледжа поехал поступать в Москву в театральное училище и, попав за кулисы, понял, что драматическому театру в моей судьбе быть не суждено: по другую сторону рампы, в роли зрителя, мне оказалось интереснее. На оперный театр по-прежнему не оглядывался, несмотря на то что по истории музыки приходилось слушать оперы, знакомиться с системами лейтмотивов, музыкальной драматургией. Опера не тянула.

– Любовь нечаянно нагрянет? Когда и при каких обстоятельствах?

– В 2014 году меня в качестве хормейстера пригласили в театр на постановку «Орлеанской девы», потом начал совмещать дирижерскую работу в филармонии и в Хоровой капелле Республики Башкортостан. Первого сентября 2016 года получил назначение на должность главного хормейстера Башоперы. Уже точно знал: если занимаешься чем-либо без любви и увлечения, то ничего не получится. Пришлось влюбиться в оперу и найти в ней ту правду, о которой и не подозревал, – для меня она была явной только в драматическом театре. Опера оказалась к ней ближе.

– Много лет удивляюсь, как вы общаетесь с людьми, нигде себя не выпячивая, умело раскручивая собеседников на разговор, и выстраиваете отношения ювелирно точно. Видимо, родители недаром настояли на базовом педагогическом образовании.

– Наверное, жизнь потихоньку готовила меня к будущему, медленно и верно. Знаете, я любил и люблю все свои профессии: первую – учитель музыки, вторую – хормейстер, третью – симфонический дирижер.

– А как возникла четвертая – директор?

– Об этом уж точно я никогда не думал. Мой педагог по фортепиано из колледжа до сих пор часто вспоминает такую историю: первый урок четвертого курса, преподаватель выбирает мне программу, дает сонату Грига ми-минор. К тому времени у нас с ней уже три года действовала договоренность: пока у меня в пальцах нет материала – на урок не прихожу. Педагога не хотелось подводить, и я за неделю выучил сонату, пришел на урок, сыграл, а она вдруг говорит: «Почему мы взяли эту сонату, мы же собирались играть концерт?» У меня глаза на лоб полезли: какой концерт Грига семнадцатилетнему юнцу? Удивление скрыл и сказал: «Хорошо, сделаем». И эти слова стали девизом моей жизни. Когда в прошлом году министр культуры республики Амина Ивниевна Шафикова пригласила меня к себе в кабинет и сообщила о назначении на должность директора, я произнес: «Хорошо, сделаем!»

– Это назначение или выборная должность?

– Назначили как исполняющего обязанности, а потом проходила процедура конкурса. Посмотрим, что будет дальше.

– Работа увлекла?

– Вся моя жизнь связана с работой с людьми: учитель музыки, о чем уже говорил, или вожатый в молодежных лагерях – в течение 17 лет. Разумеется, сразу берешь на себя ответственность за людей, и неважно, это 70 подростков в лагере или 640 сотрудников в театре. Сказать, что руководящая театральная работа не увлекла, не могу. Если начинаешь заниматься каким-то делом, то вникаешь во все вопросы: юридические, кадровые, бухгалтерские. Принцип «учиться всегда» заложили еще педагоги колледжа. Они говорили: каждый урок с детьми не будет похож на другой, и ты не можешь останавливаться, должен постоянно пополнять свои знания. То же самое было и в институте: берешь незнакомое музыкальное сочинение и превращаешься в ученика – проходишь путь от первоклашки музшколы, растешь вместе с новым произведением, открываешь мир композитора. Так что привычка учиться уже в крови.

– В конце прошлого года Башкирский государственный театр оперы и балета получил звание академического. В этом ваша заслуга?

– На мою долю выпал лишь момент ребрендинга: модифицировать документацию, сменить таблички на театре, добавить артистам 10 процентов к окладу. Театр шел к получению звания больше трех лет, машина закрутилась еще при Ильмаре Разиновиче (И.Р. Альмухаметов – директор Башоперы с 2015 по 2022 год, ныне – ректор Уфимского института искусств имени Загира Исмагилова. – «Культура»). Последнюю четверть века это звание официально не давали, а в 2023-м решением правительства республики – нашего учредителя – отметили сразу два коллектива: наш театр и Национальный симфонический оркестр Республики Башкортостан.

– Какие привилегии дает звучное слово «академический»?

– Раньше, в советские годы, за званием следовали бонусы: увеличение штатного расписания и финансирования, прибавка к отпуску. Этого уже нет. Исторически осталось неизменным восприятие: «академический» – коллектив высокого профессионализма, из ряда лучших в стране, чьи достижения известны не только в России, но и за рубежом. Прекрасное слово – добавляет ответственности перед зрителями.

– Часто приезжаю в любимую Уфу не только на премьеры, и в последние годы не видела зал Башкирской оперы полупустым. Какая сейчас заполняемость?

– Каждый спектакль практически аншлаговый. Мы беседуем в дни премьерных показов балета «Семь девушек». Звонят зрители и спрашивают, где билеты. Их нет уже два месяца. Это, конечно, радостно. Играть на стопроцентный зал всегда приятнее, но и сожаление присутствует: ничем не можем помочь – на люстру же балетоманов не посадишь. Полные залы – результат маркетинга: стараемся заблаговременно объявлять репертуар и заранее пускать билеты в продажу. 80 процентов билетов распродаются, 20 процентов мест оставляем для зрителей-льготников. Из республики много людей ушло служить – членов семей участников СВО мы приглашаем на спектакли.

– Проблема кадров для вас болезненна? Есть театры, которые даже получили определение «коллективы-пылесосы», которые приглашают-переманивают талантливых перспективных артистов из разных городов.

– Многие считают, что наступило время, когда все покупается и все продается. Задача дирекции театра – сделать так, чтобы выпускники прекрасных учебных заведений, которые, к счастью, у нас существуют – Хореографическое училище имени Рудольфа Нуреева и Институт искусств имени Загира Исмагилова, – оставались в Уфе. Для этого стараемся обеспечить уровень достойной зарплаты и покрывать, хотя бы отчасти, расходы на съемное жилье. Хотелось бы, чтобы зарплата позволяла молодым специалистам выплачивать ипотеку. Второй вопрос – творческий: разнообразие репертуара и количественный показатель по спектаклям, потому что артист без интересных ролей – не артист.

– У вас большой творческий коллектив?

– В передовиках – оркестр, самый загруженный коллектив – сто двадцать музыкантов, почти двойной состав, но он работает утро-вечер каждый день без перерыва и выходных. Сто артистов – балет, сто двадцать – оперная труппа: семьдесят человек – хор и пятьдесят – солистов. Состав довольно большой, и нужно всех обеспечить работой. Если артист не выходит на сцену, он постепенно теряет профессию, интерес, да и зрителей перестает чувствовать.

– Уфа – город просторный и протяженный...

– Географически город сложный. Наши театральные зрители – люди, которые живут в центральной части Уфы. После четырехчасовых спектаклей – «Князь Игорь», «Орлеанская дева», «Садко» – до отдаленных районов не добраться. Потому возникла мысль попробовать открыть Северную сцену нашего театра в историческом районе Черниковка.

– На дирижирование силы и время остаются?

– Это та профессия, которую я люблю, и отказаться от нее не могу никак. Она – удивительна и волшебна! В XXI веке дирижерская профессия стала точной наукой: можно просчитать и математически подстроить жест даже в самой сложной оркестровой или хоровой музыке. Но остается в ней, в профессии, что-то непонятное, необъяснимое: даешь ауфтакт (основной дирижерский жест, определяющий темп и характер исполнения. – «Культура») – и вдруг... зазвучало! Как происходит эта магия? Не хочу терять этого ощущения и не хочу, чтобы от студентов, которые у меня учатся, это чудо ускользнуло. Мы прекрасно знаем, каким образом возникает звук, вызывающий ту или иную эмоцию, но что ты сейчас услышишь, все равно остается тайной. Есть, конечно, дирижеры-тираны, но я все-таки за то, чтобы музыку делать в любви, когда ты посылаешь энергию оркестру, хору, солистам, и они подхватывают, откликаются, и торжествует наша общая воля.

– Часто ли встаете за пульт?

– Раз-два в месяц. У нас в театре шесть дирижеров, и я, как музыкальный руководитель, должен всех обеспечить работой. Можно, наверное, решительно сказать: «Извините, я теперь буду дирижировать всем, чем хочу». Но это уже будет самодурством.

– Мне нравится следить за дирижерами. Вот вы дирижируете пластично и широко. От движений маэстро многое зависит? Вы продумываете свои пассы?

– Нет, конечно, а то недолго и в робота превратиться. Музыка – не тот процесс, где все известно заранее. Сегодня ты можешь играть с другим составом музыкантов, которые вчера отсутствовали на репетиции, и как пойдет тот или иной фрагмент – никогда не знаешь. Уникальность профессии в том, что ты одновременно пребываешь в трех временных плоскостях: даешь ауфтакт, и мысли уже в будущем, потому что предвкушаешь то, что должно звучать; потом – зазвучало, и ты переместился в настоящее; если что-то зазвучало не так, стремительно отправляешься в прошлое, чтобы попытаться изменить настоящее. Что будет творить твое тело, не можешь знать. Кисти, плечи, локти пытаются управлять этим процессом.

– Какие премьеры намечены на ближайший сезон?

– Две крупные балетные постановки: «Семь девушек» открыли сезон, а закроемся мы балетом «Раймонда», это уже десятая, юбилейная постановка Юрия Григоровича в нашем театре. В декабре выпустим пилотную часть проекта «Сказки тетушки Октавы» – в прошлом году родилось это название, которое нам нравится. Вообще, оперный театр – история с маркировкой 40+, обычно до понимания оперы зритель доходит не сразу, по себе знаю.

– Кто такая эта тетушка Октава?

– Тетушка встречает деток и их родителей – своеобразная Мэри Поппинс, только из музыкального театра. В цикле нынешнего сезона – семь ежемесячных премьерных встреч, по числу нот: до – это дом, в котором живет музыка, то есть театр и филармония; нотка ре – репетиция, ни один спектакль не может обойтись без этой огромного и важного периода; над ми пока спорим: это будет сказка о мимике или о мизансцене, режиссеры пока решают. На спектакле будет проходить интерактивное общение, хочется создать свободную атмосферу, чтобы детвора могла и попеть, и потанцевать, и погримасничать с артистами. Думаю, и родители узнают им неведомое, что на сцене висят не только кулисы, но и падуги. Все семь сказок войдут в репертуар и каждый год будут принимать новые поколения детей и родителей. Хочется верить, что этот проект станет долгожителем.

– А для взрослых опероманов что-то запланировано?

– Пока я не сел в директорское кресло, сокрушался: почему мы не занимаемся концертным исполнением кантатно-ораториального жанра? Сейчас понял, что первоочередная задача театра – показывать спектакли. В конце прошлого театрального года провели анализ всего сезона, и оказалось, что мы ни разу не показали зрителям десять названий. Все они – спектакли действующие, с прекрасными декорациями, костюмами, просто в сетке расписания им не хватило места.

– Известно, что репертуар Башкирской оперы – огромен.

– После реконструкции, она завершилась в 2014-м, соскучившаяся по своей сцене труппа работала рекордно, активно создавала новые спектакли. Помню, как в 2017-м мы с хором учили «Искателей жемчуга» на французском языке за две недели – времени больше не было, начинались мизансценические репетиции. В прошлый сезон выпустили семь новых спектаклей, они прошли буквально по одному разу: зритель увидел премьеру, о ней заговорили, а у нас нет времени назначить хотя бы второй показ. Исключениями стали только балет-фантазия «Рахманинов», о жизни и творчестве Сергея Васильевича, и опера «В ночь лунного затмения» по одноименной трагедии классика башкирской литературы Мустая Карима с чудесной музыкой Салавата Низаметдинова. Оба спектакля посвящались юбилеям.

– В наступившем сезоне решили отдохнуть?

– Почему отдохнуть? Две серьезные балетные премьеры, да и «Тетушка Октава» – это все-таки семь, хоть и небольших, спектаклей. Решили создать условия, чтобы зрители смогли посмотреть весь репертуар и дать возможность солистам в спокойном режиме войти в спектакли, довести подзабытые партии до ума.

– Вы проводите на службе целые дни. От театра не устаете?

– У меня прекрасные профессии, они позволяют никогда не заниматься одним и тем же делом. Посидел за инструментом, просматривая партитуру, пошел на репетицию к хору или оркестру и стал педагогом, потом занялся административными делами и, наконец, пришел на сценическую репетицию и уже сидишь в зале как зритель. Постоянная смена деятельности. Прекрасно! В шкафу рабочего кабинета много одежды – на разные случаи жизни.

– Зачем хранить личный гардероб в театре?

– Никогда не знаешь, что произойдет. К примеру, прорвет трубу – и тогда срочно натягиваю старую рубашку и спускаюсь в подвал, лезу на крышу или отправляюсь на склад. Потом переодеваюсь в чистенькое и спешу на репетицию...

– Или отправляетесь в Министерство культуры...

– Официальный костюм тоже есть – каждый день подкидывает сюрпризы, так быстро все меняется. Я жутко увлекающийся человек, во-первых, и ленивый, во-вторых. В этом тоже ирония судьбы: мне, как ленивцу, хочется быстро сделать что-то, чтобы появилось время для ничегонеделанья. Так не получается – потому что увлекаюсь. Сел с партитурой на полчасика и до того увлекся, что не заметил, как ночь наступила. Заглянул в какие-то нормативные документы, и с головой затянуло – оказывается, Трудовой кодекс – интересное и познавательное чтение.

Материал опубликован в №11 печатной версии газеты «Культура» от 28 ноября 2024 года.